Екатеринбургский мастер по художественной ковке Андрей Павлушев приехал в Уральский институт кардиологии проверить сердечно-сосудистую систему после перенесённого COVID-19. Перед компьютерной томографией (КТ) сердца ему установили катетер, около которого сразу появился отёк, а мужчина стал чувствовать себя плохо. Через шесть часов Андрей скончался. Следователи возбудили уголовное дело – сотрудников больницы подозревают в ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей.
Андрей Павлушев приехал в Уральский институт кардиологии 31 мая с папкой документов о состоянии здоровья. Он хотел провериться после перенесённого коронавируса (инфекцию мастер подхватил в том же институте в ноябре 2020-го, когда делал операцию после инфаркта) и откорректировать лечение, выписанное кардиологом.
Вела Андрея заведующая отделением. Он должен был находиться в стационаре несколько дней. Утром врачи собрали анамнез и изучили все документы, а после обеда назначили КТ сердца с контрастным раствором. Так как у Андрея вены на руках и ногах слабо выражены, врачи поставили ему катетер в шею для заборов крови, постановки капельниц, введения «контраста» – для него это была стандартная процедура. Но в этот раз пациент почувствовал неладное.
«Поставили катетер, какая-то шишка надулась, там кровь, похоже, что-то не то сделали, кровоточит сейчас», – отправил Андрей голосовое сообщение супруге Елене вскоре после процедуры.
Второе голосовое – в 15.55: «Сейчас смотрят, что там, откуда, может, переставлять будут. Что-то явно не то, так дуется». Сам катетер был поставлен в 14.30.
Елена показывает фотографии мужа с отёком на шее и включает его аудио. По сообщениям становится понятно, что в палате он находится один. В 17.30 Андрей пишет: «Дыхание затрудняется, мне говорить тяжело, они консилиум собрали».
Эту фотографию Андрей прислал жене. На ней отчётливо видна область отёка шеи.Фото из семейного архива
– Я в больницу каждые пять минут звоню, не отвечают. Я ему пишу, что надо срочные меры предпринимать, пишу «Ты меня пугаешь!», а он в ответ в полшестого вечера «Прости меня за всё», – вспоминает Елена. Мы слушаем последнее голосовое сообщение, отправленное около шести вечера. Андрей очень тяжело дышит и говорит медленным сдавленным голосом:
«Они и так тут не знают, что делать. Говорят не вытаскивать, а то ещё больше будет кровь течь, ставят капельницы для сворачивания крови, уколы поставили. У меня дикция нарушена, так что давай потом».
В семь вечера мужчина позвонил своей маме и попросил у неё прощения за всё.
После этого его увезли в реанимацию и подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. В 20.40 он умер.
– Я была дома с дочками, весь вечер обрывала телефон. А в 22.40 звонок с телефона больницы. Беру трубку со словами: «Только не говорите, что он умер!» А там молодой человек будто не слышит меня и заученно говорит: «К нам поступил пациент, мы сделали всё, что могли...». Я не могла поверить, что это правда, – вспоминает Елена.
Пациент тяжёлый по сердечным делам, и это не обсуждается
На следующий день вдова отправилась в больницу за вещами мужа.
– Понимаете, я и сейчас из-за стресса всё забываю. Мне следователь позвонит, поговорим, а потом я не помню, о чём был разговор. И тогда я знала: не смогу вспомнить, что мне врачи говорили. Поэтому включила диктофон, чтобы дома переслушать и понять, что с ним случилось, какую они помощь оказывали, – рассказывает Елена. Она открывает запись разговора с заведующей отделением.
«Пациент был тяжёлый по сердечным делам, и это не обсуждается. При поступлении выражены признаки сердечной недостаточности. Состояние ухудшилось после катетеризации вены. Вен на руках и ногах нет, поэтому мы никак не могли сделать периферический доступ. Пошли на то, чтобы поставить катетер на шею, после этого состояние ухудшилось. Нам показалось, что катетер немного травмировал мышцу, которая рядом, из неё немного поступала кровь.
– То есть шишка на шее – это кровь поступала?
– Да.
– У него не отёк был?
– У него был не отёк.
– Но у него речь даже была нарушена...
– Речь была нарушена за счёт отёка. Но отёк именно после пункции вены».
Врач убеждает женщину, что медицинские работники делали всё возможное и постоянно находились рядом с пациентом. Она не знала, что всё время пребывания в палате Андрей был на связи с семьёй.
Заведующая сказала, что риск при катетеризации был, но он обоснован. Елена не соглашается. Плановое обследование, которое можно было перенести. Позже доктора говорили, что причиной стало то, что пациент принимал кроворазжижающее средство. Но данные о препарате были в медкарте, а её изучили утром, перед назначением КТ.
– Лекарство и выписали потому, что после коронавируса у него был риск тромбозов. Сейчас я знаю, что врачи такие препараты отслеживают и отменяют за 10 дней до процедуры. А они сначала поставили катетер, потом советовались, а затем стали ставить в большом количестве кровоостанавливающее. Может, в итоге это привело к образованию тромбов? Мне следователь зачитывала из показаний, что он долго хрипел, мучился. Была ли причина в удушении от отёка или тромбов, не так важно. Важно, что состояние стало ухудшаться после установки катетера. Это врачебная ошибка. Приехал проверить здоровье, а в итоге его убили, – считает Елена. Врачи убеждают её, что причина была в проблемах с сердцем, но сердце беспокоило Андрея Павлушева уже 20 лет. Елена вспоминает, что муж не любил ходить по больницам, она очень удивилась, когда он договорился на обследование, да ещё так быстро.
– Умер из-за такой ерунды – неправильно катетер поставили. Я не могу понять: вы собрали консилиум, так почему в другие больницы не обратились за помощью? Почему он мне всё время присылал фотографии, где он один в палате просто сидит на кровати в ожидании решения? Они ждали, что само пройдёт? Оставили детей без отца, – Елена начинает плакать, хотя весь разговор держалась бодро.
Это закономерность
«Октагон.Урал» связался с Уральским институтом кардиологии с просьбой прокомментировать ситуацию.
– Конечно, мы очень переживаем, что это произошло. Но это закономерность того, что было раньше, – сосуды были ослаблены. Наши врачи разбирались в ситуации. Пациент поступил на обследование в тяжёлом состоянии и потому был госпитализирован, – рассказала заместитель главного врача по медицинской части Уральского института кардиологии Марина Фрейдлин.
По её словам, усугубило ситуацию то, что в больнице, где он ранее проходил лечение, был назначен препарат, который разжижал кровь.
Им успешно лечат инфаркты, инсульты, но любое разжижающее вещество всегда приводит к кровотечениям.
Ответить на вопрос, надо ли было его отменять перед госпитализацией, она затруднилась: при отмене этих препаратов развивается тромбоз, поэтому оценить, когда их оставлять, всегда сложно. К тому же препарат выписывал другой специалист, и для его отмены врачам Уральского института кардиологии надо было первично обследовать пациента, чтобы понять, чем лекарство можно заменить.
– Мы делали всё, что могли. Неужели вы думаете, что мы сидели и ждали? Врачи его вели, и материалы об этом были переданы следствию. Мы ни секунды не оставляли его без наблюдения. Более того, пациент не соблюдал рекомендации. Ему говорили лежать и держать холод, а он убирал его и выходил из палаты. Нам жаль, что так случилось. Теперь решать все вопросы будут судмедэксперты. В ситуации должен будет разобраться суд, – заключила Марина Фрейдлин.
Вверху – фрагмент свидетельства о смерти, выданного Уральским институтом кардиологии, внизу – фрагмент заключения патологоанатома, проводившего вскрытие.Фото из семейного архива
После того как Елена забрала вещи мужа, она сразу отправилась в следственный комитет. После вскрытия тела 1 июня в Уральском институте кардиологии 2 июня состоялось вскрытие, инициированное следователем. Он сам присутствовал на процедуре, а также изъял у института все документы о здоровье пациента.
В медицинском свидетельстве о смерти из Уральского института кардиологии указано, что смерть произошла от заболевания. Патологоанатом указал, что причинами стали катетеризация яремной вены, гематома мягких тканей шеи за шесть часов и левожелудочковая недостаточность за 2,5 часа до летального исхода. Данных о повторном вскрытии в рамках судмедэкспертизы пока нет.
Показания в рамках следствия давали семь медицинских работников, которые были задействованы в процессе.
Сидим дома
Мы сидим у Елены дома. Со дня смерти Андрея прошло 43 дня. Елена держится и, только когда говорит о детях, начинает плакать. В комнату то и дело забегает пятилетняя Маша. Ей любопытно, что происходит, а ещё она очень волнуется за маму.
– Мужа я похоронила только на восьмой день. А девятый день совпал с днём рождения дочки. Я ещё Андрею говорю: «Подожди, куда торопишься, вот Маше пятилетие справим, тогда и поедешь», а ему неудобно перед людьми было, ведь уже записан. Маше сказала о смерти папы только после дня рождения. И то не хотела, но она папу обожала и переживала, куда он пропал. Пришлось сказать, что папа на небесах, она рыдала и говорила, что тоже на небеса к нему хочет, – говорит Елена.
Андрей и Елена.Фото из семейного архива
Из-за стресса у ребёнка подскочила температура до 39 градусов, её мучили кошмары, от которых девочка просыпалась с криками. Переживает Елена и за старшую дочку – 11-летнюю Вику. У девочки была онкология, заболевание сейчас находится в стадии ремиссии, но до 18 лет ребёнок поставлен на инвалидность. Елена надеется, что горе не навредит здоровью дочки.
– Вот и пенсия Вики пришла. Так и будем жить теперь, – грустно улыбается Елена после сигнала СМС. До смерти мужа она занималась домом и дочерьми, муж зарабатывал художественной ковкой. Его работы до сих пор стоят на выставке в Доме печати Екатеринбурга. Елене предстоит обеспечивать дочек и выплачивать 4-миллионную ипотеку: супруги купили квартиру в новостройке незадолго до трагедии.
Работа Андрея в Доме печати.Фото: Наталья Чернохатова/Octagon.Media
– Дочек на сороковой день на кладбище привезла. Младшая стала крест обнимать. Она теперь боится, что я умру, ни на шаг от меня не отходит. Даже в детский сад боится уходить. Сказали, что это пройдёт, но пока мы всё время вместе. Бывает, забудусь, станет лучше. А когда вспоминаю, что с Андреем случилось... Сил у меня никаких нет, сидим дома, – заканчивает она.
5 июля Следственный комитет возбудил уголовное дело после смерти пациента в Уральском институте кардиологии. Сотрудников больницы подозревают в ненадлежащем исполнении своих профессиональных обязанностей. Дело возбуждено по ч. 2 ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей».
«Октагон.Урал» будет следить за ходом следствия.
Екатеринбург
13 июля 2021