Заповедник «Денежкин Камень» на севере Свердловской области, как и год назад, загорелся в районе Вересового Увала. Девять из десяти пожаров случаются по вине человека, и в этом смысле природный пожар – редкость для уральских широт, а молния, как известно, никогда не бьёт в одно и то же место дважды. Но не в этот раз. Мы побывали в заповеднике и убедились, насколько сильно климатические изменения могут высушить когда-то «мокрый» Северный Урал.
В этом году нам дали работать
18 июня в шесть часов утра после десятков ударов молний в гористую тайгу на севере Свердловской области группа оперативного реагирования обнаружила возгорание на площади три гектара. Анна Квашнина, директор заповедника «Денежкин Камень», разрывается между штабом в посёлке Всеволодо-Благодатское и пожаром, на котором работают более 100 спасателей из разных уголков России. Сон, нормальная еда будут потом, а сейчас нужно мобилизовать силы и средства для ликвидации огня. За годы директорства Анны это третий пожар. Первый, в 2010 году, охватил площадь более 3 тыс. гектаров, а два последующих, в 2020-м и 2021-м, бушевали на 120 гектарах. Во всех трёх пожарах люди оказались не виноваты.
– Какие-то странные вещи с погодой на Урале происходят, – говорит Квашнина. –Специалисты заповедника проанализировали многолетние данные и выявили, что на протяжении последних трёх лет наша средняя многолетняя температура стала положительной. Температуры растут не на один-два градуса, а гораздо больше. Это видно даже без всяких умных приборов. Но глобальное потепление климата не означает только большее количество тепла. Мы находимся в некоей транзитной зоне и видим большее количество экстремумов и амплитудных колебаний: сильно холодно, сильно жарко, сильно сухо и мокро, сильные ветра и грозовая активность.
По словам Квашниной, территория заповедника, впрочем, как и весь Северный Урал, с каждым годом становится суше, уходит влага почти отовсюду – из рек, ручьёв.
Здесь надо иметь в виду ещё и особенности заповедной территории – маломощные почвы: слабая гумусовая прослойка, камни, мох, то есть мало веществ, которые задерживают влагу. Если становится жарко, горная тундра высыхает быстрее, чем равнинная часть.
В 2010 году горело равнинное место в заповеднике. Погода долго не давала передышки: дождей не было с 17 июля до 9 сентября.
– Не было ни влаги, ни утренней росы – ничего! Мы пахали, с самолётов воду сбрасывали, чего только не делали. По сути, это был пшик. Я тогда поняла, что есть такие вещи, которые нам не подчиняются, как бы мы ни хотели. Тогда даже минерализованные полосы не помогали, пожар несколько раз уходил за реку Шегультан, а это не метровая полоса, а 50 метров воды и гальки, – вспоминает Анна Квашнина.
Во время последних двух пожаров погода давала передышку. Самым сложным в прошлом году, по словам Квашниной, были 38 градусов жары. Тогда работники заповедника и пожарные спасатели начали делать всё одновременно: копать, проливать из ранцев, звать вертолёт с водой. Пожар несколько раз уходил за с трудом прокопанные минполосы. В конце концов людей и сил стало больше, огонь закольцевали и дальше спокойно работали внутри.
©octagon.media, 2021 Видеоматериалы предоставлены пресс-службой заповедника «Денежкин Камень» и отделением Гринписа в России.
– В этом году, на третьем моём пожаре, у нас получилось всё. Мы стали профессиональней, провели огромную работу над ошибками, сложилась отличная команда сотрудников заповедника. Самое главное – нам дали работать. С одной стороны, было молниеносное реагирование федеральных сил и средств, с другой – не было безумного, бессмысленного, жёсткого наката «сверху». Звонки больших начальников – это отдельная история. На прошлогоднем пожаре звонили по 15 раз в день, но ничего не решали, а только вздрючивали по полной программе. Ты спишь по два часа, ты понимаешь, что у тебя там мужики в сорокоградусную жару на разрыв, рвёшь жилы, а на другом конце провода какой-нибудь начальник тебя унижает. Это очень мешает, подкашивает. Ты понимаешь, что ты – никто и всё, что ты делаешь, никому не нужно. И даже непонятно, что нужно. В этом году нам дали работать. Даже СМИ не полоскали нас, что удивительно, не доставали из архивов странных обиженных бывших сотрудников заповедника, не придумывали небылиц, – делится Анна.
Большая часть заповедника находится на территории Североуральского городского округа. Несмотря на то что на пожаре работали профессионалы из Йошкар-Олы, Москвы, Краснодара, Красноярска, Ивделя, Серова и Сосьвы, местная власть тоже пыталась помочь. По-своему, как она это умеет.
Утором 18 июня после десятков ударов молний в тайгу на севере Свердловской области группой оперативного реагирования было обнаружено возгорание на площади трёх гектаров.Фото пресс-службы заповедника «Денежкин Камень» и отделения Гринписа в России
– Был объявлен режим готовности к возникновению чрезвычайных ситуаций. Он нужен, чтобы началось нормальное финансирование по привлечению федеральных сил и средств. Помимо этого, администрация Североуральска каждый год пытается предоставить нам помощь в виде местных добровольцев. Добровольцы из Североуральска – это вообще какой-то ужас. Приехало несколько человек, которые не обуты, не одеты, нет ни спальников, ни палаток, некоторые подшофе. Это не турпоход, здесь должны работать профессионалы. В итоге добровольцы уехали обратно в этот же день, – возмущается Квашнина.
Эксперимент Минприроды и Гринписа
Сегодня оба очага пожара в заповеднике «Денежкин Камень» локализованы, но далеки от ликвидации. После дождей установилась жаркая и сухая погода. Местами на южной кромке второго пожара продолжают дымиться пни и корни деревьев. Сотрудники заповедника окарауливают пожар в круглосуточном режиме.
Григорий Куксин, руководитель противопожарного отдела Гринписа России, один из создателей Общества добровольных лесных пожарных, также уверен в том, что климатические изменения сделали эту обычно спокойную в плане возгораний территорию очень пожароопасной.
– В ночь обнаружения пожара было принято совместное с заповедником и департаментом особо охраняемых природных территорий Минприроды решение о необходимости привлечения сил сотрудников других ООПТ и добровольцев сводного отряда, – рассказывает Куксин. – Эта поездка для нас необычная. По сути, это было первое экстренное применение сводного отряда по борьбе с пожарами на ООПТ. На просьбу от заповедника помочь с тушением мы смогли в течение одного вечера (ещё даже до получения окончательных данных о площади пожара) получить предварительное согласование и поддержку Минприроды. Утром уже была согласована и организована переброска наиболее подготовленных госинспекторов из национального парка «Таганай». Началась доставка добровольцев из Краснодарского края (добровольные пожарные Кубани), из Москвы (Гринпис), из Красноярского края (добровольные лесные пожарные края).
Необходимый инструмент для тушения пожара и добровольцы прибывали из разных регионов России.Фото пресс-службы заповедника «Денежкин Камень» и отделения Гринписа в России
В течение двух дней самолётами из регионов и на автомобилях из Москвы были доставлены добровольцы, а также всё необходимое для их работы оборудование: ручной инструмент (топоры-мотыги Пуласки, специальные лесопожарные грабли, лопаты), бензопилы, мотопомпы, ёмкости для вертолётной доставки воды, квадрокоптеры, тепловизоры, таборное имущество и так далее. Оборудование и средства защиты брались с запасом на возможное обеспечение местных добровольцев, если в них возникнет необходимость, и с учётом разных вероятных сценариев развития пожара.
Ситуация была не самая простая – стремительное развитие пожара в первый день и следующую за ним ночь (прирост площади с 12 до 53 гектаров), большая высота (между лагерем и местом пожара перепад около 600 метров), удалённость от воды на несколько километров.
– На третий день с момента прохождения сухой грозы был обнаружен второй пожар, расположенный всего в километре от первого. Вероятнее всего, возникли они одновременно от молниевых разрядов, но пешая разведка в первый день не позволила обнаружить один из очагов, – продолжает Куксин.
«Это не редкость для молниевых пожаров – они могут вылезти и через неделю после попадания молнии, оставаясь в стадии тления в корнях и подстилке и почти не давая дыма. Как только информация о втором пожаре была подтверждена, пришлось распределить силы для одновременной работы по локализации двух пожаров».
Григорий Куксин
руководитель противопожарного отдела Гринписа России
Огромный объём работы был выполнен силами сотрудников заповедника «Денежкин Камень», федерального резерва Авиалесоохраны (две группы, переброшенные из Республики Марий Эл), работниками Уральской авиабазы, пожарными и спасателями МЧС, а также участниками сводного отряда Минприроды и Гринписа.
Григорий Куксин уверен, что в России существует некоторая сложность в выстраивании единой системы пожаротушения из-за того, что и финансы, и ответственность за разные категории земель и объектов идут по линиям разных ведомств. По его словам, нужно пробовать выстраивать механизмы нормальной координации.
– В «Денежкином Камне» сейчас вполне получилось. В Хакасии весной, кстати, тоже неплохо работало всё. Это не отменяет необходимости работы над системными изменениями. Но пока они не случились, надо тушить максимально хорошо в имеющихся условиях, а то к моменту системных перемен не останется чего защищать, – говорит он.
«Проект Госдепа» и дядя Миша
Руководитель противопожарной программы российского отделения Гринписа Софья Косачёва уже несколько лет ловит на себе настороженные взгляды: «Гринпис? Враги русского народа? Проект американского Госдепа?»
– Успокойтесь, пожалуйста. Мы патриоты России. Настоящие, – говорит она в ответ. – Наша противопожарная команда занимается сокращением числа пожаров на природных территориях России. Мы не преследуем цель потушить все пожары в стране, понимаем, что государственных сил гораздо больше. Девять из десяти пожаров в стране происходят по вине человека, мы сами уничтожаем всё вокруг. Но на это можно повлиять, поэтому у нас есть несколько направлений работы. Мы сами участвуем в тушении пожаров, чтобы поддерживать свою компетенцию, чтобы понимать, как система работает изнутри. Мы работаем над законодательством, чтобы улучшать его. Мы проводим информационные кампании, например «Останови огонь», совместно с Авиалесоохраной, МЧС, Рослесхозом. Ещё одно направление – развитие движения добровольных лесных пожарных, сейчас в стране 22 группы в 19 регионах. Мы никогда не являемся альтернативой для государственных служб тушения пожаров, а только помощью.
В условиях Урала самый эффективный способ борьбы с лесным пожаром – его окапывание с помощью создания минирализованных полос. Это тяжёлая физическая работа, которую необходимо выполнять быстро и ответственно.Фото пресс-службы заповедника «Денежкин Камень» и отделения Гринписа в России
В «Денежкином Камне» к добровольцам из Гринписа вначале присматривались, а потом… начали угощать конфетами и дарить цветы девчонкам. Они наравне с мужиками с раннего утра до позднего вечера копали минполосу тяжёлым инструментом.
– Больше 30 лет работаю в Авиалесоохране и первый раз вижу девчонок, которые вместе с нами на кромке работают! – удивляется Михаил Протасов, или дядя Миша, как все его называют в таборе, стажист Авиалесоохраны из Йошкар-Олы. В свои 60, имея 35 лет стажа тушения лесных пожаров, он впервые сталкивается с девушками, прокапывающими минполосу.
Девчонок, которые копают, трое: Софья Косачёва, Мария Васильева и Олеся Волкова. Тяжело. И если посмотреть вокруг, всем тяжело. Но все работают.
– Я впервые копала минполосу. Мы её коротко назвали «минка». Обычно я шла последней и зачищала всё от мелочовки. Ну как шла, в основном ползала на коленках. Основным рабочим инструментом стали перчатки. В других группах Авиалесоохраны тоже были ребята, которые работали руками, а не инструментом. Федеральный резерв Авиалесоохраны из Йошкар-Олы – восхитительные бравые ребята, одни из лучших в стране. Копают слаженно, быстро, травят байки, варят чай прямо на кромке из местных трав, успевают носить девчонкам цветочки и подсовывать конфеты, – рассказывает Софья Косачёва.
«Пожар-2, ответьте. Пожар-2, ответьте...»
«Пожар-2, ответьте. Пожар-2, ответьте...» Но рация предательски молчит. Редактор сайта «Сделано.медиа» Ольга Бердецкая приехала на пожар в первые дни, чтобы помочь в таборе – так называют лагерь спасатели. Готовить на 20 человек Ольге предстояло впервые, да и жить неделю в глухой тайге – тот ещё эксперимент.
Рация, висящая на дереве, – единственный источник информации. Почти каждый раз, когда по ней начинают переговариваться группы, ушедшие окапывать пожары, оставшиеся в палаточном лагере подходят ближе и вслушиваются в каждое слово. Как в деревнях во время войны, когда единственный репродуктор притягивал всех жителей на прослушивание сводок.
За несколько дней работы на пожаре в тяжёлых условиях члены сводных отрядов становятся настоящей семьёй.Фото пресс-службы заповедника «Денежкин Камень» и отделения Гринписа в России
Почему молчит группа «Пожар-2»? Там не менее 15 человек – инспекторы заповедника «Денежкин Камень» и добровольные пожарные Гринписа.
– Ты ждёшь. Ждёшь, когда рация ответит. Ждёшь, когда люди начнут возвращаться. Сварить суп, заварить свежий чай, нарезать бутерброды, вымыть посуду, спрятать вещи, если вдруг накрапывает дождь – это всё выполняешь механически, чтобы заглушить неизвестно откуда накатившийся страх. Страх за людей, которых узнал буквально несколько дней назад, – рассказывает Бердецкая.
«Пожар-2, ответьте. Пожар-2, ответьте», – спустя пару часов повторяет рация. И, как в первый раз, в ответ слышишь тишину. Страх усиливается. А суп уже сварен, и чай заварен, и всё, что можно было сделать, переделано.
И вдруг ты видишь, что они возвращаются. Маленькими группами. И с появлением очередного члена команды палаточного городка чувствуешь радость. Когда возвращается вся группа, понимаешь: все дома, и так сразу спокойно и хорошо на душе.
– А работа в палаточном лагере обычная: накормить завтраком, собрать еды с собой, приготовить ужин, убрать мусор, помыть посуду, проследить, чтобы все после возвращения были сытыми и довольными. У меня это получилось не сразу, я впервые оказалась волонтёром на природном пожаре, приходилось учиться на ходу, – продолжает Ольга.
Вересовый Увал – это место силы. Там нет никаких достопримечательностей, да и заповедник закрыт для посещения. Но там удивительным образом сошлись люди и стихии. Вересовый Увал отторгает чужих – непрофессионалов, зевак, залётных туристов и бракоделов. Здесь не место трусости и злости, зависти и подлости. Дикая природа в очередной раз показала свою мощь, а нам, её возделывателям, в очередной раз приходится черпать полными чашами последствия климатических изменений, в которых мы сами виноваты.
Всеволодо-Благодатское
29 июня 2021